30 лет и три года (1)
Михаил Стальнухин

Вступление

Закон о языке был принят Верховным Советом ЭССР аж в 1989 году. 33 года прошло. А это число вызывает вполне определенные аналогии у тех, кто вырос на русских сказках:

«Тот Илья Муромец тридцать лет и три года не ходил ногами, сиднем сидел. И вот подходят к нему странники и говорят: — Встань и иди.

Илья встал: — Что вам угодно?

Те отвечают: — Что не жаль.

Пошел Илья, зачерпнул чару зелена вина в полтора ведра (в переводе на современные меры – примерно 18 с половиной литров – М.С.). Странники на это: — Выпей сам.

Он ни слова не сказал, выпил. Ему опять: — Поди принеси еще.

Илья еще одну такую же чару вынес. Странники: — Выпей.

Он одним духом все выпил. Странники у него спрашивают: — Какую в себе силушку чувствуешь?

— Такую, что если бы был столб одним концом в небо, другим концом в землю вбитый, и кольцо, я бы всю землюшку повернул.»

Практически в этой былине точно описывается нынешняя ситуация с изучением эстонского в школах, где учатся русскоязычные дети. Политикум Эстонии 33 года сонно плевал на то, что необходимо было в этой сфере делать – и вдруг задергался. Только вот Илья Муромец, от печи оторвавшись, пошел врагов бить, печенегов и Соловьев-разбойников всяких, а наш паноптикум своим же налогоплательщикам люлей выдавать собрался. Чтобы разобраться в происходящем, давайте зададимся вопросом: что этому предшествовало?

Первое лирическое отступление

Некоторое время назад мой глаз зацепился за цитату в русском «Постимеэс», где некто, работающий в Тартуском университете, заключил: «За последние 30 лет мы видим, что просто изучение эстонского как иностранного не дает результатов». Имя, пол, научная степень и должность этого некто не имеет значения: в его лице университет, одним из главных направлений деятельности которого является подготовка учителей для школ Эстонии, признал, что 30 лет работал вхолостую. Можно ли было этого избежать?

23 сентября 2021 года

В тот день в Рийгикогу проходило обсуждение государственно важного вопроса (далее – ОГВВ). Есть такой формат работы в нашем парламенте, когда какая-либо фракция или комиссия делает правлению Рийгикогу предложение провести ОГВВ. Тема может быть любой, хоть «Есть ли жизнь на Марсе». Я тогда был председателем Комиссии по проблемам развития преподавания эстонского языка в иноязычной школе (с июня 2019 г.), и мы, при единодушном согласии 4-х фракций из 5 (кроме реформистов, их представитель просто игнорировал 90% заседаний) инициировали ОГВВ «Ситуация с преподаванием эстонского языка в иноязычных школах». Полную стенограмму того обсуждения можно почитать здесь: https://stenogrammid.riigikogu.ee/et/202109231000, там же есть его видеозапись. Я же буду приводить отрывки своего 20-минутного выступления выборочно (в стенограмме на 11:36 Mihhail Stalnuhhin, видео). Эти цитаты будут в кавычках, вот так, например:

«Еще раз подчеркну, что все то, о чем буду вам докладывать, обсуждалось в комиссии с представителями всех фракций Рийгикогу и одобрено при консенсусе мнений (кроме уже упомянутого реформиста)».

«Начну с трех вопросов. Можно ли удовлетвориться результатами изучения эстонского языка в разрезе последних 30 лет? Ясный и честный ответ – нет. Второй вопрос: предпринималось ли хоть что-нибудь, чтобы это положение кардинально изменилось? Комиссия пришла к выводу, что нет. И третий вопрос: можно ли организовать процесс изучения эстонского языка в русскоязычной школе так, чтобы каждый ее выпускник в достаточной мере владел эстонским? Ясный и честный ответ – да, это возможно».

После этого я высказал коллегам, что все коалиции последних 30 лет конкретной работе предпочитали выкрикивание лозунгов. Что Рийгикогу не справился с работой, не смог заставить работать профильное министерство. В борьбе за продвижение эстонского языка парламент всухую проиграл Министерству образования.

«20 лет назад в этом зале я говорил о проблемах, которые необходимо решить, чтобы результативное изучение госязыка в школах стало возможно. Через 20 лет после этого должен, к сожалению, констатировать, что все упомянутые тогда проблемы никуда не делись и ничто не указывает на то, что кто-то ими занимается».

Например: подготовка учебных пособий по-прежнему находится вне компетенции Минобраза. Издание учебников и словарей есть в чистом виде коммерческая деятельность. При том, что продвижение госязыка считается приоритетом государства, таким же как оборона. Вы можете представить, чтобы государство делегировало свою оборону частным фирмам? Полный абсурд! Тогда почему эстонский язык отдан на откуп бизнесу, почему из него сделана дойная корова?

В результате учебные пособия кишат ошибками, в них не учтены самые очевидные потребности учащихся.

«Хочу вам показать, коллеги, одну таблицу (тогда, 23.09.21 эта таблица появилась на огромном табло над моей головой, сейчас она помещена заставкой в начало этой статьи и продублирована здесь).

Когда комиссия только начинала свою работу, я попросил ее чиновников проделать некую предварительную работу. А именно: из Национальной библиотеки были одолжены все имеющиеся у них в наличии русско-эстонские словари, изданные с 1980 года (абсолютное большинство из них издано, разумеется, после 1991-го). Теперь… Вы, находящиеся в этом зале – в подавляющем большинстве эстонцы и прекрасно знаете, что в случае склоняемых слов для правильного их использования необходимо знать формы падежей nimetav, omastav, osastav и краткую форму sisseütlev. Это знаете вы, это знают работники Минобра, знают издательства и составители словарей, я нисколько в этом не сомневаюсь. А теперь посмотрите на первый столбец этой таблицы и вы увидите, что из 14 доступных учащимся словарей только в одном есть все эти формы – остальные дают только nimetav. Я должен вам, эстонцам, приводить примеры слов, в случае которых глядя на формы nimetav и omastav вы даже не сможете понять, что это одно и то же слово?

Далее – о глаголах. Так уж устроен эстонский, что одни формы спрягаемых слов, глаголов, образуются из ma-инфинитива, другие из da-инфинитива, третьи из формы 1 лица единственного числа; и в некоторых случаях неплохо знать еще tud-причастие. Есть группа глаголов исключений, в их случае надо указывать 10 форм. А теперь посмотрите на таблицу: все словари, кроме одного, предлагают пользователю только ma-инфинитив. То есть не пригодны для изучения эстонского языка. Это означает, что в том, что касается учебных пособий ситуация более чем плачевная.

Посмотрите на часы: где-то 4 минуты из 20 я уже потратил. Надеюсь, что теперь ни у кого нет сомнений, что доклад, если бы я столь же аргументированно пояснял все его тезисы, потребовал бы 200 минут вместо 20. Но – пойдем дальше».

Но мы с вами пойдем дальше через неделю, со второй частью этой статьи. А сегодняшняя мораль, надеюсь, понятна: при постоянных «ку-ка-ре-ку!» по поводу государственного языка власти республики не сделали ничего, чтобы улучшить ситуацию. Хотя это не требовало даже особых усилий.

Докажу это на конкретном примере. В 2011 году я за чашкой кофе рассказал своим издателям о ситуации на рынке словарей, мне-то она была известна задолго до ОГВВ в зале Рийгикогу. И получил от издательства предложение составить именно такой словарь, который содержал бы все необходимые формы. Я воспринял это как некий вызов, тем более, что как раз ушел с поста председателя Нарвского горсобрания и у меня появилось хоть какое-то время для себя, так что полтора года после этого я каждую свободную минуту занимался этой работой. Потом, разумеется, поработали с текстом два редактора и верстальщица. И нам удалось, в буквальном смысле слова за копейки, сделать то, что Эстонская Республика не смогла за 22 года довести до ума (этот словарь на 20 400 статей вышел в 2013 г.) – при всем ее финансовом могуществе, власти и возможности привлечь к этой работе самые авторитетные научные коллективы.

Почему? Объяснение может быть только одно: власть не хотела этого делать. Эстонский язык – это для вас, друзья, вселенская проблема: курсы, где учат заполнению тестов, а не речи; проверки языковой инспекции; штрафы. А для нескольких десятков человек это возможность дербанить сотни миллионов евро. И им не надо, чтобы вы заговорили по-эстонски, им надо, чтобы эта лафа продолжалась как можно дольше. Ради этого они даже готовы выглядеть полными идиотами в глазах всего мира, заявляя, что эстонский – единственный на нашей планете язык, который невозможно выучить как иностранный.

Дополнение

Вы видите несколько статей из одного русско-эстонского словаря. Не стану называть издательство и выходные данные, но факт, что сотни экземпляров именно этого словаря я видел в различных школах по всей Эстонии. При том, что он уникален своей безграмотностью как в русской, так и в эстонской своей части.

Даже не особо напрягаясь, я обнаружил в этой книге 140 ляпов: «tegAma» вместо «tegЕma», «личинка» переводится как «(kala)maim», то есть «малёк» — и т.д., и т.п. И никаких необходимых для словообразования форм. А ведь я даже не редактор — хороший редактор, я уверен, нашел бы в этом словаре на порядок больше экзотического брака.

Исключительное убожество! И кто поверит, что министерство, не способное контролировать даже качество учебных словарей, сдюжит перевод всех школ на эстонский язык обучения? Оно, максимум, их поломает – построить что-либо новое, да еще и работающее, оно не способно.

Продолжение следует

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.