В последнее время я все чаще цитирую одного министра иностранных дел; и каждый, кто этот мой отчет прочитает, несомненно согласится, что невозможно более лаконично выразить отношение к беспощадной красоте окружающего нас пейзажа: «Дебилы, бл…»
Но – начнем. История месячной давности. Итак, партия EKRE, которую граждане с ущемлением отвечающих за адекватное видение мира мозговых извилин полагают другом русскоязычного населения Эстонии, внесла в парламент некий проект решения. Его название, в отличие от текста, ни о чем не говорит: «Дача поручения Правительству Республики». Совершенно, казалось бы, безобидная бумажка.
Само поручение – это восемь строчек текста, который приведу целиком, без купюр:
«На основании Закона о порядке работы Рийгикогу (параграф 154, ч. 1) Рийгикогу решает:
Сделать Правительству Республики предложение представить проекты по изменению Закона о языке, Закона о медиауслугах, Закона о рекламе, Пенитенциарного кодекса и других нужных правовых актов, которыми:
Перевод – дословный. Сам текст в оригинале, на эстонском, такой же корявый, как в переводе. Смысл, если кто не понял, такой: сами мы слишком глупые и ленивые, чтобы делать поправки в соответствующие законы, но вы там, в правительстве, исполните поручение и примите меры, которые полностью вынесут русский язык из публичного пространства.
Обсуждали это безобразие более двух часов. Люди с крепкими нервами могут посмотреть это в ютубе, здесь: https://www.youtube.com/watch?v=mzykaSRQE4k&t=63s. Я же в этой заметке сначала приведу несколько цитат, которые достойны того, чтобы хоть малая часть цивилизованного мира была с ними в курсе.
Яак Валге (EKRE) выдал, что не владеющие государственным языком находятся в стороне от стука сердца общества Эстонии… Так о чем оно стучит в парламенте?
Тармо Круузимяэ (Isamaa) задается вопросом: «А не должно ли нам в случае продления постоянного вида на жительство (ПВЖ) назначить условием (продления ПМЖ – М.С.) эстонский язык на уровне В1 или В2?» — Яак Валге (EKRE): «При продлении ПВЖ, очевидно, надо шаг за шагом делать эти требования строже…»
Вы понимаете, что они обсуждают то, о чем, судя по всему, никакого понятия не имеет?
Март Хельме (EKRE): «Незнание эстонского языка дискриминирует эстонцев…»
Лео Куннас (EKRE): «Можем ли мы продолжать столь же мягкую политику (в отношении русского языка – М.С.) после широкомасштабной агрессии России против Украины?» — Яак Валге (EKRE): «Цели национал-консерваторов всегда одни и те же, … сейчас открылось окно возможностей, когда мы можем хоть часть из них осуществить.»
Не могу не прокомментировать: для нас война на Украине – трагедия, для EKRE – окно возможностей. И если репрессии по отношению к русскому языку – часть их целей, то что входит в полный пакет?
На вопрос о российском инфопространстве Валге ответил: «Ясно же, что если если (так в стенограмме – М.С.) люди знают госязык, госязык Эстонии, то у них отсутствует необходимость быть в инфопространстве России.»
Пеэтер Эрнитс (EKRE): «Под руководством Каи Каллас здесь (в Эстонии – М.С.) вырвалась на свободу мощная волна русификации. … Русификация (Эстонии – М.С.) вышла на совершенно новый уровень, не благодаря тому, что русские, а русские общества (так в стенограмме – М.С.).»
Вам не напоминает эта манера выражаться бургомистра из фильма Марка Захарова «Убить дракона»?
Хенн Пыллуаас (EKRE): «Я попросил бы господина Рандпере посмотреть в зеркало и вспомнить, сколько в их партии (у реформистов – М.С.) коммунистов. (примерно минуту ругает коммунистов – М.С.) … Так что пойми и заткнись.» — Валдо Рандпере (Reformierakond): «Хенн Пыллуаас, ты только что назвал отбросом почетного председателя своей партии, Арнольда Рюйтеля.» — Хенн Пыллуаас (EKRE): «И коммунисты были разные, а Арнольд Рюйтель был коммунист, который стоял за эстонский язык и за народ и нашу… (пауза) нашу продолжительность.»
Хенн Пыллуаас (EKRE): «Вы помните то время, когда у нас школьное образование было русскоязычным, даже на переменах нельзя было говорить по-эстонски? … Мы 50 лет были оккупированным государством и нас русифицировали…»
После этих цитат, я надеюсь, вы с пониманием отнесетесь к тому вопросу, который я задал докладчику, Яаку Валге. Когда имеешь дело с духовно ущербной публикой, бессмысленно разговаривать с нею всерьез. Ее может смутить только сарказм. Она, эта публика, сарказма не поймет, конечно, ведь чувство юмора – это привилегия развитого ума, но, возможно, хоть смутится. Может быть.
Михаил Стальнухин (беспартийный): «Любезный Яак! Я понимаю, желание EKRE состоит в том, чтобы когда в Нарве или в Кохтла-Ярве или в Ласнамяэ старушка придет к врачу или какому-нибудь чиновнику горуправы, то эти врач или чиновник были бы обязаны общаться с ней только на государственном языке и даже переводить на русский им было бы запрещено. Но как ты ответишь мне, если я опишу тебе такую ситуацию: два человека – обрати внимание, как я политкорректен, я ведь не сказал «мужчина и женщина», я сказал «два человека» — так вот, два человека решат потрахаться. И один из них случайно окажется общественно-правовым или частно-правовым юридическим лицом. Должны ли они при таких обстоятельствах использовать только государственный язык, и возникнет ли у партнера, недовольного результатом, возможность оспорить этот процесс на том основании, что частно-правовое юридическое лицо общалось с ним не на государственном?»
Любезный Яак, мне кажется, не понял юмора. Такая вот веселуха…
На каждом острове водятся свои людоеды, это нормально. Но беда, когда они становятся вождями.
Добавить комментарий