10.
Война в защиту европейских ценностей может полыхнуть в любую минуту. И ведь не поспоришь с тем, что все ценное следует оберегать от посяганий. Ты же не отдашь кому попало свой кошелек? А тут ведь не двадцать евро мелкими купюрами и проездной, а цивилизационные приоритеты! Хотя давно следует признать, что мало что звучит так печально, как это словосочетание – «европейские ценности». Разве что слово «некролог»… или вот еще одно грустное словосочетание — «музей эротики».
Впрочем, сейчас не об этом, а о вполне вероятной войне, в которую с таким азартом нас толкают. Причем влезем мы в перестрелку так, что со стороны покажется – случайно. А там не исключены и гуманитарные бомбардировки, как некогда выразился по поводу бомбежек Белграда некто Вацлав Гавел, это уж как бог свят.
Но вот насчет «случайно» надо пояснить. Как бы это?.. А-а, вот подходящая история.
11.
Лет двадцать тому один мой коллега (назову его Тыну, потому что он точно не Тыну) рассказал, как, будучи по исключительно служебной надобности то ли в Брюсселе то ли в каком другом Вашингтоне, после напряженного рабочего дня гулял он с одним камрадом, тоже из нашего парламента, по городу. После скромного банкета. И в какой-то момент Тыну почувствовал, как его организм распирают совсем не позитивные эмоции. Ох, лишней была эта последняя тарелка, с мидиями в пивном соусе. К счастью, вблизи оказался небольшой домик, на который указал его земляк – и даже дал монетку, требуемую для его посещения.
Монетка звякнула в приемнике, дверь со скромной торжественностью отъехала в сторону и мой знакомец очутился в царстве сантехники из сверкающей нержавейки, идеально положенной плитки и зеркал. А запах!.. Только в Европе так пахнут общественные туалеты, в прочих местах они почему-то воняют. «Живут же люди!» — вздохнул Тыну. И поклялся себе, что когда-нибудь и у нас будет так же благоухать. В свободной стране не должно быть никакого дерьма!
В общем, в размышлениях о судьбах родины провел он в чудо-домике несколько времени и, воспряв духом, с первого раза угадал кнопку, открывшую дверь. Сделал шаг через порог – и его чуть не сбил с ног его товарищ по парламентской делегации, встречно протиснувшийся в этот домик.
«Нельзя не использовать такой случай, — пробормотал он. – Да и монетка-то была моя…» И за ним плавно закрылась дверь.
12.
Улыбнувшись смекалке земляка, Тыну хотел было отойти в сторонку, но вдруг до него донесся еле слышный крик. Оттуда, из домика. Потом – второй вопль и журчание воды. Затем домик слегка вздрогнул, а крики приобрели перманентный характер. Тыну, когда мне это рассказывал, стал задумчив: ему тогда показалось, что его земляк орет на русском языке, что никак не соответствовало его патриотическим убеждениям. Но это хотя бы косвенно объясняло, как в его голову пришло само это слово, «перманентный»: до того случая Тыну с ним сталкивался только когда учился в аспирантуре в Москве, на лекциях по истории КПСС, когда и сам был шокирован тем, как подло извратил Лев Троцкий идею Маркса о перманентной революции.
Вдруг крики оборвались. Прижав ухо к двери, Тыну услышал только гудение пылесоса. Ну или чего-то подобного. Он, встревожившись, попытался отжать дверь в сторону, но не тут-то было! Это вам не таллинский трамвай, а европейский сральник, надо понимать разницу. Уже в легкой панике, он рванул в ближайший магазин, оказавшийся ювелирным, где напугал продавщиц сбивчивыми объяснениями того, зачем просит разменять банкноту на монеты. И, чуть не схлопотав по шее от охранника, он таки разжился мелочью и, наконец-то, эту чертову дверь открыл.
Изнутри туалета испуганно щурился его товарищ по парламентской делегации. Его одежда была мокрой, от него за метр несло сложной смесью хлорки и земляничной отдушки. Тыну помог ему встать на ноги и выйти из домика.
Охая и держась за спину, земляк сказал: «И чего я полез? Ведь даже и не хотелось…»
«Чего же ты на кнопку не нажал? — спросил Тыну. – Там, у входа, зелененькая такая…»
«Какую кнопку? — вызверился тот. — Дверь закрылась, свет тут же погас – и полилась вода. Я дернулся – и плюхнулся, по пути обо что-то ударившись, — пожаловался он. – А потом вода утекла в какую-то дыру, а мне так горячим воздухом наподдало! Думал – всё…» И добавил одно русское словцо, идеально передающее его душевное состояние в момент пережитой только что катастрофы. Несмотря на абсолютную неприемлимость подобных выражений для печати.
13.
Рассказанная для примера история груба и примитивна, но, на мой взгляд, точно описывает, как может получиться так, в один ужасный день Эстония, проснувшись, вдруг обнаружит себя… нет, уже не в ватер-клозете — в окопе. В который заберется, думая, что это просто какой-то очередной евросоюзный субботник. Ничем не грозящий. И на тебе – окоп. Весь вопрос в том, есть ли способ этого избежать.
По-моему, он есть. Для этого надо всего лишь воспользоваться опытом былых демократий.
Стоит предложить законопроект, которым вводится для депутатов парламента и высших должностных лиц министерств запрет покидать страну в случае возникновения кризисной ситуации. А чтобы меньше тянуло на чужбину – запретить иметь там недвижимость и банковские счета.
Так, что еще? Хорошо бы еще закрепить за каждым автомат, рогатую каску и томик Сунь-Цзы «Искусство войны». И отвезти его в лес – отрыть окопчик, в котором он должен будет занять позицию, если что. Где-то на холмах Синимяэ. Это, кстати, очень важно – географически обозначить будущую огневую позицию. А не то, не дай бог, кто-нибудь поедет копать землю под Сарагосу или, того пуще, во Флориду. А там опасно, там на каждом шагу аллигаторы, у которых может оказаться свой интерес к людям с шанцевыми инструментами.
Здравый смысл подсказывает, что такой патриотический акт не может не найти поддержки в Рийгикогу. А после этого – ну пусть болтают что хотят. Если захотят, конечно.
Лишь бы не было войны.
Добавить комментарий